Так сложилось, что острые вопросы связанные с усыновлением и сиротством стали волновать не только организации из сферы НКО, а и обычных людей. Детская тема вошла в политику. Люди стали выходить на улицы и протестовать, если не согласны с какой-нибудь законодательной инициативой, хотя раньше это волновало только специалистов и экспертов из социального сектора.
Миллионы россиян задумались о жизни детей в детских домах, о непростой процедуре усыновления, о состоянии института семьи в России. Соответственно, эта тема приобрела и эмоциональный характер. Совсем недавно, например, появилась организация Родительское Всероссийское Сопротивление (РВС).
Мы считаем, что РВС в том виде, каким оно создавалось, является очень позитивной силой в общественной жизни нашей страны. Это проявление общественного «иммунитета» к инородным и вредным явлениям, таким как «ювенальные» технологии, которые нам активно навязываются извне. РВС выступает за право российской семьи воспитывать своих детей в соответствии с традициями и укладом, которые им близки и дороги. Здесь мы, без всяких сомнений, очень вероятные партнеры и соратники. Наши взгляды на этот вопрос совпадают. Изначально РВС формировался, как объединение именно родителей, обеспокоенных проявлениями ювенальной юстиции и желающих защититься от них.
Многие общественные некоммерческие организации сейчас горячо обсуждают также и создание фостерных и профессиональных семей, иностранное усыновление, материальную сторону усыновления и многое другое.
Недавно, мы обнаружили, что РВС регулярно упоминает деятельность нашей организации (Альянс инициатив “Россия без сирот”) в своих материалах, связанные с любой законодательной инициативой от Правительства РФ. Содержание «наших» интервью носит невнятный характер, как правило это вырванные из контекста фразы из статей разных годов или просто выдуманная информация, которая противоречит нашей точке зрения по многим ключевым моментам, связанных с усыновлением и сиротством.
Мы с грустью заметили, что такое позитивное общественное явление как “Родительское Всероссийское сопротивление” начинает носить экстремистский и эмоциональный характер.
Если иммунитет начинает принимать своих за чужих — это называется аутоиммунный сбой. Он чреват саморазрушением организма (общества в данном случае) и дальнейшим окончательным ослаблением иммунитета.
В этой статье мы решили еще раз озвучить нашу официальную точку зрения по этим спорным вопросам, чтобы дать возможность коллегам и СМИ публиковать от нашего имени достоверную информацию.
Что же волнует:
Наше отношение к ювенальной юстиции, к международному усыновлению и к различным формам семейного устройства.
Ниже, мы приводим расшифровку беседы и ссылку на видео передачу «Неравнодушный разговор» с участием руководителя альянса “Россия без сирот” Иклюшина Ивана Николаевича.
Ее автор и ведущий — директор Православного центра во имя Святителя Луки, Василий Ирзабеков православного телеканала “Радость моя”.
Дата участия — 2012 год.
За три года в нашей стране многое уже поменялось в лучшую сторону в отношении детей-сирот. Не поменялась только наша позиция и официальная точка зрения по ключевым моментам. Также, в этой передаче, Иван Николаевич говорит, что у него пока нет приемных детей. Сейчас же в его семье уже как пол тора года воспитывается сын Андрей.
Диалог получился теплым и интересным. Мы всегда открыты для интервью.
Неравнодушные разговор
Василий:
Дорогой Иван Николаевич, готовясь к нашей встрече, я очень ее ждал, волновался. Мне очень понравилось название “Россия без сирот”. Это как заветная мечта “без сиротства”, как это здорово. Как это возникло?
Иван: Вы знаете, Василий Давыдович, эта идея абсолютно не новая, название не эксклюзивное. Инициативы регионального характера возникали на протяжении последних лет несколько раз, но проблема этих инициатив, была такая что они рано или позно угасали. Мне кажется, что сейчас настало такое время, чтобы такая инициатива с новой мощью возникла, возникла в масштабе всей страны и была доведена до конца. Моя работа заключается просто в том, чтобы скоординировать эти усилия собрать этих людей вместе и помочь им не угаснуть.
Василий: Меня очень тронули ваши слова: “Избавив Россию от сиротства мы избавимся от равнодушия рискуем проснуться в новой стране”.
Иван: Нужно различать о каком сиротстве мы говорим. Статус сироты присваивается детям, которые по тем или иным причинам на какой то момент остаются без попечения родителей. Подавляющее количество сирот при живых родителях.
Василий: Это не обязательно, что родители умерли? Социальное так назваемое сиротство.
Иван: Социальное сиротство — это самая глубокая и сложная проблема. Таких сирот с таким статусом обладают от 680 до 700 тыс. детей. Это цифра пока что не уменьшается. Но есть другая цифра — это дети готовые к усыновлению, которые по прежнему остаются без попечения родителей. Таких детей около 100 тысяч, по разным оценкам от 85 до 100, совсем недавно это было 150-120 тысяч, еще 3 года назад это было 130-140 тысяч. Вот это количество уменьшается.
Василий: Каждый усыновленный ребенок это же такое счастье.
Иван: Это слишком глубакая тема, на мой взгляд это целый мир. Я должен признаться у меня нет своих приемных детей на сегодня. Мы с супругой принять это решение принять сироту в дом еще.
Василий: До рождения четвертого
Иван: Да, у нас трое своих, но четвертый это будет уже наш приемный. Однако, среди наших знакомых и друзей и представьте, коллег сейчас, мы живем в целом мире усыновления. и мир усыновления — это мир разрушенного проклятия, это мир сверхъестественной силы, которую чувствует человек.
Посмотрите, в чем суть заключается сиротства. Это дети с крестом на их будущее. Причем крестом не нашим с вами, а когда мы как мир ставим крест на них. Статистика по выпускникам учреждений для детей сирот печальна. По статистике прожить счастливую жизнь имеет шанс 1 процент. 10% выпускников этих учреждений имеют шанс прожить более или менее достойную жизнь состоятся по крайне мере профессионально. Более половины из них имеют серьезные проблемы с законом.
Василий: А если учесть, что эти богоугодные заведения, как раньше называли те же детские дома существуют на наши с вами налоги, то получается, как это не звучит страшно безобразно на самом деле, получается, что мы своими деньгами кормим..
Иван: Сама система государственного обеспечения детей сирот полностью доказала свою неспособность выполнять какую либо позитивную функцию. В плане стратегическом ничего хорошего для этих детей там нет. Ни в настоящем, хотя настоящее изменилось в лучшую сторону. Дети обуты и сыты и все нормально в этих учреждениях, но их будущее никак не изменилось. А вот другие показатели, мы видим в тех семьях, где ребенок был перераспределен в семейную форму устройства, пусть даже опека не обязательно усыновление или конечно же усыновление.
Василий: Как вы возникли?
Иван: Наше первое действие — это мотивация, это отряд мотиваторов. Как правило это успешные усыновители. Должен вам признаться, что это на 100 % верующие люди. Мы стараемся, как альянс организовать для этих людей аудиторию. Мы стараемся участвовать в публичных мероприятиях, концертах, конференциях. Собираем специальные встречи по регионам и даем нашим вдохновителям площадку, где они выходят и говорят гораздно более развернуто, где они делятся собственным опытом, называют имена своих детей.
Василий: Вы сказали сейчас очень важную вещь, не выходит человек, который говорит «я слышал или я в книжке читал».
Иван: Когда забирают больного ребенка из Дома малютки врачи говорят: «если вы его вернете мы поймем, он такой сложный у него столько диагнозов, приносите его обратно». И когда эта пара начинает этого ребенка носить на руках, начинает вымаливать его, у него все меняется. И один мой друг Сергей Демидович, у него двое своих и трое приемных детей, но благодаря ему свой дом нашли уже сотни детей, он рассказал потрясающую историю, которая будет очень интересна вашим зрителям.
Он сказал, что когда они взяли первого ребеночка, он все время плакал все время плакал, все время плакал, очень мало спал это был больной ребенок, больше 20 диагнозов, он говорит, что начал за него молиться. Он обратился к малышу, которому было 3 месяца: “ты не мой ребенок я не могу тебя родить по настоящему, так получилось, что мы встретились, когда ты уже родился, но я принимаю тебя в свою семью я никогда тебя не брошу”, он прям говорил это вслух своему ребенку.
Василий: Душа то его слышит
Иван: Это было то состояние когда нельзя врать или лукавить в присутствии Господа. Он говорил: “я дам тебе свою фамилию, я сделаю тебя своим наследником, я всегда буду твоим отцом и никогда тебя не брошу” и вдруг, в этот момент ребенок успокоился и уснул.
Буквально через 10-12 дней они пришли в дом малютки врачу показать ребенка. Они просто не узнали ребенка. Они спросили: “что вы с ним сделали”? Он здоров был не знаю полностью ли но это был совсем другой ребенок. Сегодня это живейший молодой человек семи лет. Он абсолютно здоров, он очень красивый, затейливый, талантливый, он играл нам на рояле. И в школе говорят, что ему скучно в 1-м классе, потому что он гораздо быстрее успевает всех своих одноклассников и вот это все о чем мы говорим.
Василий: Его любят, его наконец полюбили.
Иван: Это преображающая сила любви.
Василий: Бог — есть любовь.
Иван: Мы должны понимать, что когда мы вступаем в эту брань, то мы не одни. Это безумие начать бороться за ребенка полагаясь на себя, когда мы полагаемся на Бога, мы имеем возможность эти чудеса с вами наблюдать.
Василий: Замечательно. Я хочу задать вам вопрос, вы так об этом рассказываете я не могу остаться равнодушным. А ведь есть люди, которые превратили это в бизнес. Как получилось, что в какой то момент это стало бизнесом? И что вы можете этому противопоставить. И что закон может? Мы каждый день слышим эти страшные истории.
Иван: Есть 2 сферы бизнеса. Одна, связананная с сиротами она так скажем менее связана напрямую с государством с законом, это так называемое платное усыновление. В основном оно носит международный характер. Парадокс, что в тех регионах процветает международное усыновление, на очень низких показателях находится усыновление национальное. С чем это связано, что органы опеки, отдельные люди. Настолько увлекаются обслуживанием иностранных заказов на детей и всеми этими подробностями, сколько нужно заплатить, как, что они можно сказать демотивируют местное население, которое обращается возможно с этими вопросами ну за бесплатным усыновлением. И выбирают детей, придерживают. Тогда машина начинает работать на это.
Василий: Простите, как товар.
Иван: Во первых, я должен озвучить нашу официальную позицию в отношении международного усыновления. Мы считаем, что международные усыновители совершили настоящий подвиг не смотря на тот негатив, который есть у нас в СМИ.
Василий: То есть это имеет место быть?
Иван: Да, подвиг, потому что когда они брали наших детей
Василий: Больных очень часто, ведь это очень важно
Иван: Очень часто усыновители тоже верующие люди и поэтому, они выискивают этого больного ребенка, потому что они очень хорошо представляют как изменится его жизнь лежащего в одиночестве на железной кровати. Понимаете? Или когда они перевезут его к себе в страну, где гораздо более чем у нас, а у нас “никак”, развита среда равных возможностей. Например, ребенок инвалид может и работать и жениться в той же Западной Европе, США. А у нас люди заперты у себя дома. Поэтому, мы очень ценим их вклад и героический подход, но сегодня мы должны развивать усыновление национальное, потому что это единственный способ решить эту проблему.
Смотрите, мои друзья иностранные говорят, что стоимость иностранного усыновления 30-50 тыс долларов. Причем, официально оплачивается от 4 до 8 тыс $. Куда идут все остальные деньги? Я не знаю. Но мы с вами охарактеризовали только одну часть этого бизнеса.
Вторая часть бизнеса не связана с усыновлением никак и мы наблюдаем некую диспропорцию. Смотрите, содержание одного ребенка в детском учреждении на полном государственном обеспечении обходится нашей стране от 40 тыс рублей.
Василий: В месяц.
Иван: в месяц, каждый месяц
Василий: вот куда эти деньги идут?
Иван: не на питание, дело в том, что там все посчитано по нормативам, все правильно проведено. Там же и ремонты и обслуживающий персонал, содержание системы
Василий: если называть вещи своими иенами, то кормится армия от этих сирот?
Иван: Особенно от ремонтов я так подозреваю. Вывод этого ребенка из системы уводит из нее вот такую сумму. Она остается незначительно. Если например, ребенок идет в опекунскую семью, то по факту, опекунская семья заключает договор возмездного опекунства с системой опеки и становится ее частью, но поддержка уже исчисляется до 10 тыс рублей, включая прямые выплаты опекунам и те деньги которые идут на накопительный счет
Василий: Совмем другой порядок денег.
Иван: Ссовсем другой порядок денег и там из семейного бюджета ничего на ремонт в кавычках предусмотреть невозможно.
Василий: Теперь понятно почему 10 лет законодательство…
Иван: Любые изменения в сфере опеки встречают серьезные тормоза.
Василий: Называть своими именами, лоббисткое сопротивление.
Иван: Недавно я слушал в Общественной палате, нас пригласили поучаствовать в обсуждении законопроекта о соблюдении прав детей сирот. Мы выступили с заявлением о том, что мы признаем основным правом детей сирот воспитываться в семье и просили учесть это в нашем законе. Однако, закон знаете носит какой характер? Институциональный. То есть когда подразумевается, что дети проводят время именно в институциях различных. Будь то школа интернат или институты малой формы, тем не менее в системе и вот этот запах он очень чувствуется. Особенно из-за того что система контроля по правам детей сирот под копирку взята и разработана теми же авторами, что и система контроля в тюрьмах.
Обреченность ребенка быть в учреждении. Мы же утверждаем, что при существующей динамике и если мы все сплотимся, когда этот закон вступит в силу, то он будет уже наполовину не актуален. Через два-четыре года, мы надеемся, что институция станет гораздо гораздо меньше. И единственная наша надежда заключается в том, что в государственной власти появляется все больше людей которые буквально из наших уст могут озвучивать правильные акценты. Одним из таких людей я должен отметить это Павел Алексеевич Астахов. Мы его смело можем назвать нашим соратником.
Василий: Иван Николаевич, я подозреваю, что у экранов телевизоров есть сейчас люди, которые задумались взять ребеночка, но не все так юридически образованы. Пожалуйста, внесите эту ясность. Для многих и для меня до какого то времени опека усыновление звучало чуть ли не как абсолютные синонимы это же совсем не одно и тоже.
Иван: Законодательно это абсолютно разные вещи. И к сожалению усыновители сегодня к нашему большому сожалению находятся совершенно в другом статусе нежели опекуны. Опекуны формально являются сотрудниками системы опеки поэтому, по системе возмездной опеки получают вознаграждение за свой труд и пособие на ребенка.
Если я усыновляю ребенка, что на наш взгляд гораздо более соответствует нашему духу усыновления
Василий: теплее, семья
Иван: если я навсегда навсегла беру ребенка у меня его никто не может забрать.
Василий: там пишут, что вы его папа, там этого папа нет и мама нет
Иван: С точки зрения государства это мои личные проблемы, теперь его дальнейшее содержание. Вот, взял ребенка, а потом как хочешь. На мой взглял, это демотивация усыновления, этот акцент нужно менять. Поэтому, сегодня многие люди оформляют возмездную опеку. Но мы все равно верим, что они любят своих детей не меньше и просто им так легче выжить как семье, им так легче содержать. Может быть для кого то в деревнях это вообше единственный способ какие то деньги получить на проживание. Но на мой взгляд, мы должны обеспечить контроль за соблюдением прав ребенка и наблюдать за тем как он там живет в этой семье.
Но на мой взгляд, даже в не очень хорошей семье все равно гораздо лучше чем в учреждении. С точки зрения его будущего. Многие из нас вышли из семей где ругались, где не все было благополучно, но мы же состоялись, мы же могли бороться. У нас же были совсем другие возможности. Мы ж не думали, что бутерброд на ветке растет. У нас были совершенно другие социальные навыки. Поэтому, даже из трудных семей сегодня нормально живут. Но конечно это не должно иметь отношение к семьям алкоголиков, наркоманов, каких то людей, которые хотят каким то образом использовать этих детей, надругаться над ними. Я вообще не знаю как мы с вами верующие люди можем судить помышления сердечные
Василий: Когда своя душа тоже простите загадка
Иван: Я не знаю как на эту тему говорить. Тех усыновителей которых я знаю это настоящие самоотверженные служители, которые просто посвящают свою жизнь этим детям.
Василий: Иван Николаевич, что вам сегодня мешает осуществлять вашу деятельность?
Иван: Вы знаете, ничего, Слава Богу ничего не мешает.
Василий: Вы знаете, так приятно слышать. У нас же все любят жаловаться.
Иван:
Мы не любим жаловаться, этим отличаются люди с активной гражданской позицией. Ничего не мешает, мы просто должны осуществлять нашу деятельность.
Василий: Какие у вас ожидания от государства?
Иван: На мой взгляд, государство — это инфраструктура. Государство должно создавать условия , среду. Сегодня наше государство слишком легко соглашается на искушения быть непосредственным игроком того или иного процесса. Будь то бизнес, то общественная среда, политическая среда. А на самом деле, государство должно понять свою роль, оно должно создавать просто условия при которых люди будут принимать те или иные решения брать ребенка не брать. Вот представьте, семья взвешивает, это же серьезное дело брать не брать. Вот я как государство какие могу дополнительные условия им создать, чтобы чаша весов перевесила в сторону новой жизни для этого ребенка. Что я могу еще сделать? Вот если государство займет эту позицию, тогда у нас будет совершенно другая история.
Василий: Иван Николаевич, я все таки хочу спуститься опять на человеческий уровень. Ни раз и не два приходилось слышать: “Я бы взял ребенка, но ведь есть такая вещь как наследственность”.
Иван: На что я отвечаю, а что рождение в интелегентной семье с идеальным там генетическим кодом гарантирует ребенку правильное воспитание? И гарантирует ему отсутствие проблем с законом, здоровьем, наркотиками, другими частями человеческими и похотями? Разве мы не видим миллионы примеров ужасных детей, которые просто терроризируют свою семью. А семья вся приличная.
Василий: Иван Николаевич, вы отвергаете науку генетика?
Иван: Я не отвергаю науку генетика, моя вера стоит над генетикой. Приведу пример. Мы проводили конференцию в Новосибирске в конце прошлого года. Подошла женщина усыновитель. Она усыновила девочку пол тора года и привела ее в круг своих знакомых. И она рассказывает в воздухе было неприятие. Люди не понимали зачем я это сделала. Ребенок стал как будто сумасшедший, что то бегает, кричит и люди одобрительно качали головой вот вот взяла, нахлебаешься. И она говорит: “во мне что то проснулось такое. Я интуитивно взяла, отвела ребеночка на кухню, где никого не было, встала перед ним на колени, чтобы лица были на одном уровне и сказала я твоя мама я никогда тебя брошу, я тебя люблю, тебе нечего беспокоиться. Если хочешь мы пойдем в другое место, мы всегда будем с тобой рядом”. И когда они вышли все родственники не узнали ребенка, что с ним произошло. Ребенок стал покладистый, тихий и производил абсолютно другое впечатление. Очень многое зависит от степени посвящения, от степени насколько ребенок уверен в своих родителях в той атмосфере любви, которая способна исцелить любые раны.
Генетика очень часто не имеет здесь никакого отношения. Сама возможность что ребенок растет, понимаете. Была история одна актриса взяла ребенка, я вся такая хорошая ребенок у меня растет, мотивы были неверные и она его вернула из-за генетики.
Василий: Об этом я даже слышать не хочу.
Иван: Если говорить о возвратах. Сегодня статистка такова, среди семей которые не прошли специальную программу подготовки приемных родителей возвратов примерно 30%. Среди семей которые прошли полностью программу подготовки. Занимает она 2 месяца эта программа. Есть вдохновение — это первый шаг, второй шаг это подготовка приемных родителей и третий шаг — это консультирование-сопровождение. Так вот на уровне подготовки — выбраковка 30% семей тоже, а статистика по возвратам практически отсутствует. А знаете на чем идет выбраковка? Когда семья честно принимает решение, что пока не стоит это делать. На мотивах, когда на образовательной программе подробным образом разбирают твои личные мотивы. Почему ты это делаешь? А вы знаете, что многие люди думают об усыновлении? Вот например, с таким мотивом: «я его возьму, а он мне спасибо скажет”. Когда такая штука происходит я не знаю гены не гены, но у ребенка будет внутренний протест.
Василий: Корыстный момент, да.
Иван: Единственный правильный на наш взгляд мотив по которому можно взять ребенка — это чтобы вместе с Богом послужить ему, исполнить свое служение, поприще. С этой мотивацией ты встаешь на путь я его называю путь превзойденных ожиданий и глубокой внутренней благодарности за все. Если мы работаем с другой мотивацией, то мы встаем на путь неоправданных ожиданий. И в этих неоправданных ожиданиях, как со стороны ребенка так и со стороны усыновителя кроется большинство проблем: наркотики, алкоголизм, антисоциальное поведение. Это все признаки нехватки любви и признаки отверженности, которую ребенок чувствует. Поэтому, генетика не является ключевым фактором. Гораздо больше примеров позитивных. Когда вопреки всякой генетике, вопреки мед. диагнозам, а этих случаев очень много жизнь ребенка меняется. Я верю, что все меняется от среды.
В чем вызов то нам состоит? На тысячу трудоспособных людей приходится один ребенок сирота нуждающийся в усыновлении.
Василий: Один на тысячу?
Иван: да
Василий: Это так оскудела в нас любовь?
Иван: Культурным явление считается от 4 до 7 % . Это если от 4 до 7 % людей поддерживают определенную культуру, то это начинает влиять на культуру страны. У нас к 0,01 % не приближается еще. Нам даже это не вы культуру надо вводить я уж не знаю что победить в себе, просто чтобы каждый ребенок попал в семью. Там вот в чем штука, конечно семейные формы устройства мы наладим, но ведь они большинство при живых родителях, представляете какая трагедия. Мой папа и мама — плохие и из за этого меня забрали. Поэтому, тот подход, который мы стараемся культивировать, у нас уже есть несколько успешных примеров это так называемое восстановление природной семьи. Это когда ребенок из проблемной семьи забирается, хотя мы предлагаем этим не злоупотреблять забирается в семейную форму, но опекуны, семья в которую он попадает они не говорят, что родители плохие, даже если они алкоголики. Они говорят: давай будем молиться за твоих родителей.
Василий: Совсем другая история
Иван: И они просто показывают тот пример, как они живут. У ребенка формируется образ нормальной семьи.
Василий: И 5-я заповедь не нарушается, он продолжает почитать родителей и не осуждать
Иван: Для нас важно объяснить ребенку, что они стали жертвой греха. И вот в этот момент семьей должны начать заниматься компетентные люди, которые мотивируют их. У нас есть позитивный опыт и в России и на Украине. Когда по 4 года ждут, когда у мамы появится желание изменить свою жизнь. Устраивают встречи, говорят есть выход. Кстати, только христианские реабелитационные центры дают реальную возможность, которые при монастырях находятся, при христианских общинах дают реальную возможность восстановить свою личность. То есть ключ к восстановлению личности на самом деле, это ключ, которым мы перекроем поток сиротства. Понимете? Цифра то 700 тыс стабильна, хотят статус сироты снимается осле 18-ти лет, она стабильна и даже подрастает. Хоть формы усыновления развиваются хорошо, но чтобы перекрыть этот клапан нам необходимо развить институт восстановления личности, а ключ у которого только у церкви. Вот это основной вызов. Мы даже не видим основной проблемой, как я сказал 1 тысяча человек на одного ребенка. Мы не видим большой проблемой разобрать детей по домам. А вот самая большая проблема, сложный механизм это разработать систему восстановления личности и потом примирять эти семьи вместе. На нашем счету уже около 10 семей восстановленных в таком формате, наша задача чтобы это стало в массовом формате.
Иван Николаевич, не могу не задать вопрос как ваша деятельность пересекается ли, мешают ли они вам или пока вы скажете они не трогают нас..с такой штукой ювинальная юстиция называется.
Василий: я так легкомысленное назвал штука
Иван: О ней либо плохо либо никак. Мы крайне негативно относимся к ювинальной юстиции в том виде в котором она прививается начиная с запада сюда. Мы говорим о том, что общественный контроль за соблюдение прав ребенка должен быть необходим. Но если вы хоть один раз были в столицу ювинальной юстиции Англии, вы видели бы этих бешеных подростков, просто сатанинское стадо, которым какие то дяди и тети объясняют в школе, что папа мама не имеют право тебя бить или заставлять выполнять домашнюю работу. Не школьную, а дома убираться или еще что то. И если ты что то увидишь скажи нам и мы будем тогда отбирать у них родительские права. И в итоге, что получается мы едем в автобусе, дети едут со школы, они буянят, они орут в окна, они скачут и рядом сидят взрослые.
Василий: Бояться.
Иван: Да бояться. Сидит девушка лет 20-ти, к ней подходит этот школьник 12-ти лет и говорит: “как тебя зовут?”, она говорит: “Джулия”, а он: “это что имя такое? Я думал так можно только собаку назвать”. Вот что можно сделать с этим ребенком? Подзатыльник только дать. Правильно?
Если честно я так и сделал, в Англии нас не смотрят, я встал дал ему подзатыльник и сказал: “сядь”. На нас все смотрели просто в шоке. Но нельзя в угоду каким то правам, которые еще очень и очень сомнительны отдавать наши традиции воспитания молодого поколения.
Я наказываю своих детей, или по попе или ремешком, если этого требует. Другое дело что они не чувствуют ненависти с моей стороны. Я это делаю спокойно, разъясняю. И когда ребенок плачет, например я шлепнул, ему обидно мы вместе обнимаемся. Понимаете, надо учить людей воспитывать. А ювинальная юстиция имеет в себе колоссальный потенциал забирать детей из вполне себе приличных семей на самом деле, когда ребенок не согласен . Тут нельзя эти понятия путать.
Конечно есть семьи алкоголиков, где родители извращенцы какие то, вот там нужно защищать. Но мне кажется, что даже сегодня достаточно инструментов. Просто соседи должны быть более начеку. Мы должны просто убрать равнодушие. Чтобы не органы занимались надзором, а все общество занималось надзором.
Василий: Если мы и дальше будем равнодушны, то это скоро придет сюда в самом страшном виде.
Я хочу, чтобы у нашей передачи с нашим дорогим гостем был бы вот такой результат. Я буду ждать, я буду счастлив, если к нам придет первое письмо, что мы думали усыновлять ребенка или нет, но мы посмотрели передачу, послушали Ивана Николаевича Иклюшина и решили взять ребенка. Вот тогда я буду знать что мы не зря сегодня собрались.
